Пуд ржи для семерых
Всю свою сознательную жизнь Вадим Семёнович искал следы отца. Не нашёл. Однажды через Интернет удалось выйти на Семёна Яковлевича Кириллова, пропавшего без вести в 1941-м. Но это оказался его полный тёзка из Кугарчинского района. Да и на фотографии, сделанной в лагере (немцы аккуратно фиксировали каждого нашего военнопленного), был другой человек…
5 августа 1941 года из села Мраково Гафурийского района на фронт ушло 20 человек. Среди них был и его отец Семён Яковлевич Кириллов. После месячной подготовки их отправили на Волховский фронт. Всего-то 4 письма и успели прийти от него. Раненный в голову и в ногу, он попал в плен к немцам и умер в лагере. Его дети даже пенсию по потере пропавшего без вести кормильца получали. Аж по 12 рублей на каждого («старыми», дохрущёвскими)…
А тех, кого освободили в конце войны из плена, сослали в лагеря. Лет через 30 вернулись двое из них и поведали о том, что их, как изменников Родины, сослали на шахты. Рассказывали, что воевать им довелось во 2-й Ударной армии. Той самой, которой командовал генерал Власов. Одно имя генерала-предателя стало приговором для десятков тысяч бойцов этой армии, оказавшихся в немецком плену.
- Отцу, как сыну кулака, до войны в селе не давали проходу, – рассказывает Вадим Семёнович. – Ставили на самую плохую, низкооплачиваемую работу. Хотя дед кулаком не был. Когда началась коллективизация, он, крепкий крестьянин, всю скотину – лошадей, коров, весь инвентарь – передал колхозу. В 1939-м окончил бухгалтерские курсы, выучился на счетовода. Мама рассказывала, что, когда он ушёл на фронт, нашей семье единовременно выдали… пуд ржи. Что такое пуд ржи на семерых! Ведь нас у матери шестеро на руках осталось!
Оттого-то, наверное, в воспоминания о военном детстве въелось неизгладимое чувство голода. Впервые белый хлеб Вадим Семёнович увидел в 15 лет, при Маленкове. А в войну есть хотелось всегда. Спасались… табаком. Сами его сажали, сами поливали, сами пололи. За войну мать 21 раз ездила в Оренбург, продавать самосад. Ездила только зимой (летом надо было работать в поле). В огромный самотканый мешок вмещалось до 700 стаканов. Домой привозила хлеб и муку. Туда-то добиралась на попутных санях. А обратно попутный транспорт был большой редкостью. Как правило, возвращаться приходилось пешком.
- Почему именно в Оренбург? – не удержался я от вопроса. – Разве в Уфу не ближе было?
- В Уфе самосад не брали. Через Оренбург на фронт ехали солдаты из Средней Азии. Там «товар» шёл нарасхват. Так, непосильным трудом, всех шестерых она нас и поставила на ноги.
Победу колхозники встретили в поле. Вечером мать пришла с работы в слезах, собрала детей, обняла: «Всё. Конец войне. Победа…».
Её труд был отмечен тремя медалями, но самой большой наградой остались её дети. Все выросли, все стали достойными людьми. А вот отцу семейства медалей не досталось. Какие ордена в начале войны! Он был простым крестьянином, тружеником поля и войны. Жил и умер честно. В 1941-м и это было подвигом.
Фаяз ЮМАГУЗИН