“Живу, как крот в земле…”

Наше первое знакомство с Н.Н.Родионовым состоялось во второй половине 80-х в стенах альма-матер – тогда ещё Стерлитамакского пединститута (ныне филиала БГУ). И все эти годы он был для меня известным музыкантом, деканом факультета дополнительных педагогических профессий СГПИ, руководителем студенческого оркестра русских народных инструментов и преподавателем кафедры педагогики начального образования. И лишь спустя десятилетия волею случая я узнал, что его жизнь была наполнена многими яркими событиями.
Но об этом – чуть позже. Поводом же для нынешней встречи в канун юбилея Великой Победы, стало желание Николая Николаевича рассказать о своём отце. И это был тот редкий случай, когда обращение в редакцию становится настоящей находкой и для журналистов, и для краеведов. Дело в том, что его отец Николай Павлович Родионов, 1907 года рождения, воевал в составе той самой 170-й стрелковой дивизии, что накануне войны была сформирована в нашем городе.

Последнее письмо

Дивизия вступила в бой с врагом буквально в первую неделю войны на так называемой «Линии Сталина», под г.Себежем. Нечасто в те трагические дни советским частям удавалось отбивать у немцев наши города. Одно из таких исключений – город Великие Луки, отбитый бойцами 170-й дивизии в конце июля. В течение 33 дней наши земляки героически удерживали его! Но, как и многим частям Красной армии, Стерлитамакской дивизии суждено было сгореть в огне 41-го. Сегодня, когда в городе создаётся музей дивизии, по праву именуемой Стерлитамакской, каждый документ, каждый треугольник письма с фронтовым штампом, каждое фото бойца – большая удача для исследователей.

391-й стрелковый полк, в котором воевал Н.П.Родионов, комплектовался непосредственно в Стерлитамаке из призывников Стерлитамакского и Бузовьязовского (ныне частично Чишминский, частично Кармаскалинский) районов. Для Николая Павловича это была не первая война. К тому времени он успел повоевать в Финской кампании.

В 1941-м он оказался в числе немногих, кому удалось вырваться из котла. Затем, в боях под Москвой, был ранен и, подлечившись в Оренбурге, на короткое время прибыл домой. Потом – опять на фронт. Больше ему не дано было свидеться с родными. Гвардии старшина Н.П.Родионов умер 5 января 1945-го. Последнее письмо с фронта датировано 26 декабря 1944 года. Редчайший случай: он именно умер, причём под конец войны. Похоронен с воинскими почестями в д.Порембы-Реморске Львовской области (Западная Украина). Что может быть нелепей, чем смерть на войне не от пули или осколка, а от болезни, за пять месяцев до Победы!

«…Нюра, ты пишешь, хоть бы я приехал на несколько дней домой, – писал он за десять дней до своей кончины. – Есть такая пословица: «Сам прост, да привязан хвост»… Мне, конечно, очень хочется побывать дома, посмотреть на тебя и своих малых деток. Которые, вероятно, стали большими. Ну, Нюра, нет у меня такой силы, чтобы это сделать. И я теперь перестал в это верить вовсе. Так как войне конца не видно, …зиму и лето я живу как крот в земле… Между прочим, Нюра, твоё письмо шло до меня 43 дня…».

Будто чувствовал, что письмо это – последнее. Не в пример предыдущим, куда более бодрым. Ещё три месяца назад его письма были полны жизненного оптимизма. Как, например, письмо от 24 сентября 1944 года: «Здравствуйте, дорогая семья. Да, Нюра, скоро и очень скоро войне конец. Италия, Румыния, Болгария и Финляндия вышли из войны. И объявили войну Германии. Надо ожидать, что в октябре увидимся. Нюра, только мне будет страшно показаться в Стерлитамаке. Потому что обмундирование и обувь у меня такие – «хозяев нет – одни постояльцы». Ну ладно, об этом я много распространяться не буду, главное – остался в живых. Нюра, я тебя сердечно благодарю за заботу о детях, за то, что ты, несмотря на великие трудности, всё же смогла их одеть и отдать в школу. Убедительно прошу тебя, пришли фото Вовки и Коли… Ну, а Зоя, как ты писала, уехала на зимний курорт. Я хоть посмотрю, какие сыновья».

- «Курортом» родители называли деревню Ивановку, где жили бабушка Арина Ивановна и дед Гаврила Гаврилович Васильевы, – поясняет Николай Николаевич. – Мы, все пятеро детей, часто уезжали туда. Благодаря бабушке с дедушкой мы и остались живы, не умерли с голоду в городе.

Перебираю документы из семейного архива Родионовых. С пожелтевших фотографий смотрят люди в военных гимнастёрках. Гимнастёрки даже на детях.

- Это одежда, полученная по ленд-лизу, – комментирует Николай Николаевич. – Пошито специально для детей, что-то типа скаутской формы. Нам, как семье фронтовика, выдали два комплекта – мне и брату. Тогда ведь, чтобы сфотографироваться, надевали самое лучшее…

Вот удостоверение, выданное курсанту учебной роты 3-го Туркестанского горного стрелкового Краснознамённого полка Николаю Павловичу Родионову: 30 октября 1932 года он окончил курс учебной роты полка и удостоен звания младшего командира РККА (сержант). В Финскую он уже был старшиной роты. В 1939-м Н.П.Родионов перевёз семью из деревни Боголюбовки Бузовьязовского района в г.Стерлитамак.

- Мы какое-то время мыкались по хибарам, – вспоминает Николай Николаевич, – пока по ул.Комсомольской нам не дали комнатку метров в десять. Через стенку жил друг папы – Тихон Погребнов, с которым мы были очень дружны. С его дочерью Тамарой мы и сейчас иногда созваниваемся. Наконец, нам выделили комнату в большом одноэтажном доме по ул.Сталина (Мира), 13, где жили 5 семей военнослужащих. Ныне на этом месте – мечеть.

Отец служил при штабе на ул.Комсомольской и на обед часто приходил домой. А мы каждый раз встречали его на улице. Знали, что придёт не с пустыми руками: или кусочек сахарку принесёт, или сухарь… Время-то голодное было. А ещё врезалось в память, как тёплым летним днём он вынес во двор (а двор у нас был большой) овчины, дерюги, настелил их на траве. Там, прямо во дворе, мы и заночевали. Ночь была тёплой, небо – в алмазах звёзд. И вот мы лежим, смотрим на небо, а папа рассказывает нам, как эта звезда называется, как та…

А потом была война. И отца мы уже больше не видели…

«Не в деньгах счастье!»

Николай Николаевич раскладывает своё «шежере» – ещё одно увлечение всей жизни. Родословные Родионовых и Васильевых, записанные от бабушки Арины Ивановны, охватывают десятки имён и уходят корнями в первую половину XIX века. В семейном архиве – много старинных фотографий. Есть и сделанные ещё до революции, в начале прошлого века. Я обратил внимание, что часто попадаются люди в форме. Оказалось, дед Николая Николаевича Гаврила Гаврилович Васильев ещё в Русско-японскую защищал Порт-Артур. А затем ходил в атаки за царя и Отечество в Первой мировой войне. Дядя Георгий Гаврилович Васильев служил на флоте в звании мичмана дизельной подводной лодки (его сын Борис Георгиевич – лейтенант ракетных войск). Другой дядя – Виктор Гаврилович – пропал без вести под Ленинградом.

Сам Николай Николаевич при желании, наверное, смог бы и «откосить» от службы в армии по зрению. Но в роду Родионовых служили все. Да и не было тогда такого понятия – «косить от армии». Больше того: тех, кто не служил, считали неполноценными. Не каждая уважающая себя девушка вышла бы замуж за такого жениха. И вот, «промариновавшись» на сборном пункте неделю с лишним, призывник Николай Родионов направился к начальнику. «Мы должны служить, а не болтаться тут!» – заявил он ему без обиняков.

- Будет тебе служба! – рассмеялся начальник в ответ. И заслал его на Дальний Восток. В гвардейскую, орденоносную часть ВДВ.
Поначалу всё складывалось отлично: укладка парашютов, тренажёры, прыжки с аэростата и кукурузника. Но когда дело дошло до ночных прыжков, с членами медицинской комиссии случился шок: «Это кто тебя с таким зрением сюда направил! И вообще как ты умудрился совершить несколько прыжков!». Досталось даже командиру взвода.

Короче говоря, отправили Николая Николаевича в полковую школу учиться на артиллериста. В те годы грамотных солдат было немного, а в Стерлитамакской культпросветшколе ему довелось изучать тригонометрию. Вот и пригодилась она будущему музыканту. На миномётных стрельбах расчёт, в составе которого Николай Родионов «таскал трубу» (ствол 88-миллиметрового миномёта), поражал цель не с третьего выстрела, как этого требовали нормативы, а с первого.

Службу в армии Николай Николаевич закончил в звании сержанта, на должности заместителя командира взвода Хабаровского артиллерийского училища. Демобилизовавшись, руководил самодеятельностью в стерлитамакском ДК железнодорожников, окончил Уфимское училище искусств по классу народных инструментов, потом – Ленинградский институт культуры (ныне Академия искусств). Только-только закончив училище, он стал директором музыкальной школы № 2, здание которой существовало лишь на бумаге, а сама школа базировалась в ДК железнодорожников. И тут Николая Николаевича пригласили в отдел архитектуры горисполкома.

- Сделай планировку классов на своё усмотрение!.. – сказали ему, вручив чертежи какого-то здания.

На следующий день, увидев его чертёж, архитекторы покатились со смеху: «Ты же все несущие стены порушил!». Пришлось Николаю Николаевичу за архитектурное ремесло взяться всерьёз. Только на сей раз с учётом требований специалистов. Так была построена эта школа по ул.Дружбы.

Николаю Николаевичу потом не раз приходилось браться за дела, что называется, с нуля и доводить их до конца. Мало кто знает, что он был в числе тех, кто стоял у истоков оркестра русских народных инструментов Стерлитамакской филармонии. Дальнейшая судьба коллектива связана с именем замечательного музыканта и фанатика оркестрового музицирования А.В.Астахова. Приняв эстафету от Родионова, Анатолий Васильевич создал уникальный коллектив из музыкантов Стерлитамака и соседних городов. Н.Н.Родионов же, будучи деканом ФДПП пединститута, был бессменным музыкантом оркестра, помогал ему во всех новациях.

- Помню, когда я пришёл устраиваться на работу в пединститут, – вспоминает Николай Николаевич, – ректор Р.В.Альмухаметов предупредил: «Имейте в виду, зарплата у нас небольшая». «Не в деньгах счастье!» – парировал я, чем изрядно развеселил ректора.

Для Николая Николаевича, 18 лет руководившего факультетом общественных профессий (затем ФДПП) СГПИ, это избитое изречение – своего рода кредо жизни. Жизни, отданной творчеству, с которым он не расстаётся даже на пенсии. Причём на профессиональном уровне: сегодня, например, руководит оркестром народных инструментов в… Балтачевском районе. Бывшие студенты культпросветучилища, где он преподавал 20 лет, попросили помочь в создании оркестра. Хоть и не ближний свет, а не смог отказать. Освоил компьютер (это в его-то годы!) и делает переложения и инструментовки на основе программ Final и Sibelius. Причём без синтезатора и Интернета, но с учётом профессионально-исполнительских возможностей каждого музыканта оркестра. Говорит: «Синтезатор у меня в голове! Да и не может синтезатор заменить живого человека».

В апреле его оркестр (думаю, есть все основания так говорить) в четвёртый раз пройдёт аттестацию на подтверждение звания народного. В том, что ребята подтвердят звание, сомнений нет. Ведь всё, за что берётся Николай Николаевич Родионов, он делает основательно. Как и положено истинному профессионалу.

- Я часто представляю себе, как отец возвращается с фронта, – сказал он в конце нашей беседы. – Как бы мы его встретили, как зажили бы нашей дружной семьёй! Увы, не суждено было… Память о тех, кто не вернулся, заставляет нас жить и трудиться так, как жили и трудились наши деды и отцы.